— Настоящее фехтование?

— Не спортивное. Историческое.

— А оружие какое?

— Оружие двух видов: сталь и имитация — текстолит, алюминий и так далее. Сталь тупая, естественно.

— Но это же травмоопасно?

— Конечно! Поэтому допуск только в доспехах.

— Очень любопытно.

— Это будет просто бомба, я вас уверяю.

— Дата?

Я опять воткнулась в календарик. Воскресенье бы желательно, и не сильно близко к началу лета, чтоб подготовиться более-менее. Август? Четвёртого рановато. Одиннадцатого у бабушки день рождения…

— Восемнадцатого августа как вам дата?

— Неплохо. Никаких мероприятий не запланировано.

— Но тут мы одними своими силами явно не справимся.

Александр Фёдорович сложил пальцы домиком:

— Вы проработайте план, хотя бы предварительный. Я думаю, мы по линии взаимодействия с комитетом по культуре пойдём. Такого рода мероприятие — это очень интересно, — он покивал своим мыслям, — Да. Организационные моменты проработаем, я думаю. Ну что ж. Давайте перейдём к перечню объектов?

Из этого кабинета я вышла несколько обалдевшая. Мысли стаями роились в моей голове. Хотела даже доехать до ИВАТУ, с Вовкой посоветоваться на предмет выбора помещения. А потом сообразила, что опять в своём заморочном состоянии забыла про отсутствие сотовых. Мы ж на сегодня встречаться не договаривались, а найти да вызвать курсанта — такое дело, мама дорогая.

Ладно, вечером по телефону поговорю. Сегодня тем более у Вовы день рождения, позвонит обязательно.

По-хорошему, тут бы со старшим Вовой посоветоваться — ему с высоты прожитых лет перспективы недвижимости легче оценить. Да и план турнира надо накидать.

И музыку пора собирать под бал, не под тра-ля-ля же танцевать.

И вообще, кажется настало время выйти из сумрака и представить себя ролевой тусовке.

И ехала я в таком обалдевшем состоянии, ехала — и чуть не проехала «Четвёртую школу», на которой отделение Сбера.

Сберкнижка же!

А его там не оказалось, прикиньте. Сбербанка. В привычном мне здании до сих пор была «Кулинария». Вот я лошара, мать твою! Банк же рядом с почтой, там ещё потом перепродадут помещение под какой-то частный детский садик или типа того. Ой, блин… Ладно, идти недалеко, минут пять.

Отделение было непривычно маленьким, непривычно тесным. И никаких тебе диванчиков. Живая очередь, как в продуктовом. Три окна: два оператора и касса. Такое понятие как «дежурный сотрудник» пока ещё не придумали в принципе. Я на всякий случай заняла и к оператору (тут было человек двадцать), и в кассу (всего-то четверо) — потому что непонятно, куда мне?

Конечно, в кассу очередь подошла быстрее. Я показала кассирше письмо. Она сдержанно удивилась и нажала какую-то кнопочку. Почти сразу появилась такая серьёзная тётя — по-моему, во всех банках есть такая, которая всё знает и всеми командует. Она посмотрела на мои бумажки и оживилась.

— Так это же то распоряжение, помнишь?

— А-а-а! — сказала кассирша.

И всё быстренько мне нашли. И даже денежки выдали. За октябрь, ноябрь и декабрь, всего четыре с половиной ляма. Выгодно быть тайным советником, товарищи! Примерно в три раза выгоднее, чем воспитателем. А я и не против.

Такие дела.

31. АВРАЛ. ОПЯТЬ!

ШИКАРДОС

Прошлое будущее

Мы сидели с Владимиром Олегычем в прошлом будущем, таращились в онлайн-карты и рассуждали, какое бы помещение лучше экспроприировать. Сразу неинтересны были дальние окраины — зачем, если в центре вон сколько всего предлагают? Ну и в местах относительно приближённых к центру, которые по мере разрастания города станут очень даже торными. Тут тоже свои плюсы могли быть — близость к паркам, например, чтобы (допустим) тренировочную зону для боёвки организовать. Или большая парковка рядом. Да, пока неактуально, но потом-то…

— Эх, — вздохнул Вова, — на Дзержинского, напротив филармонии, сколько лет стояло заброшенное здание. Три этажа! Я ходил вокруг, облизывался. Были бы деньги, выкупить — такой клуб можно было бы организовать. Внизу — зал большой. Пусть даже кафе сделать антуражное, чтобы содержание отбивалось. Представь: рыцарей поставить, обстановку подходящую. На втором этаже — кабинеты какие-нибудь, а на третьем и жить можно, — мы открыли панорамную съёмку улицы, — Вот оно, кирпичное.

— Да-а, домик хороший, что и говорить. К сожалению, его в списках нет. И вообще ничего многоэтажного нет, только первые этажи в разной степени запустения, — я подрегулировала масштаб карты, — Слу-ушай, зато вот это есть! Это ж рядом совсем! Смотри какая лепнина вокруг двери. Да и Бог с ним, что серп и молот, тут как раз вывеску повесить, зато по бокам какие листья и ленточки! И над окнами, — я покрутила фотографию, — Да тут весь фасад презентабельный, на таком фоне и фотографироваться прикольно. Ступеньки красивые, полукругом.

— Да, шикарное место. Там сейчас ресторан, вроде бы?

— Ой, да чего там только не было! И банки какие-то, и магазины, и кафешки. Место для торговли неудачное. Он же как бы в глубину.

Муж покивал:

— Есть такое. Лень людям крючок делать.

Дом, реально, стоял, отступив от основной линии улицы метров на пятнадцать, и этого хватало, чтобы место посреди оживлённого людского потока сразу стало непроходным.

— А мне наоборот нравится — скверик такой небольшой, и воздух чище будет, и шумов меньше. И вообще, нам же не торговать.

— Согласен. А кто знает — тот найдёт. И всё-таки центр. Бери это, хороший вариант.

Будущее прошлое

4 февраля 1996, воскресенье.

Мы стояли с Вовкой рядом с нашим предполагаемым будущим клубом. Видок у дома, конечно, был далеко не такой замечательный, как в две тысячи двадцать втором. Старые деревянные рамы смотрелись гораздо хуже пластиковых, а уж пыли, наверное, с палец толщиной… И крыльцо подразбито. Лепнину бы кое-где надо подновить. И вообще, побелить бы фасад. Но всё это вторично, Бог с ним. Интересно, канализация-отопление-свет фунциклируют? И какие там полы?

Внутрь попасть никакой возможности не представлялось — ни сторожей, никого. Всё, естественно, закрыто.

Мы попытались заглянуть в окна, особо не преуспели по причине их страшной грязности. Но полы, вроде, есть. Непонятно, но похоже, как во многих учреждениях, из таких больших плит (бетонных, наверное) с мраморной крошкой. Лавочками с ажурными чугунными спинками и ножками в этом времени пока и не пахло. И газоны тоже выглядели несколько заброшено. Мы прошлись вокруг дома. На лавочке со стороны двора сидели две бабульки. Всё, что они знали — что всё давно стоит закрыто, но вроде бы пожаров и потопов замечено не было. Больше никаких особых сведений мы не почерпнули.

— Вряд ли нам предложат аварийное помещение с прорванными трубами или сгоревшей электрикой… — неуверенно предположила я.

— Ты ж завтра туда пойдёшь? К этому мужику? Вот и спроси точно, — немного успокоил меня Вовка, — Поехали домой, я по тебе соскучился страшно.

5 февраля 1996, понедельник.

Назавтра я поехала в институт — учёба ж начинается, а потом говорю Анне:

— Пошли со мной до администрации дойдём, а? Не хочу одна шариться.

— Да пошли.

Зашли мы к Беловестных. Он уверил меня, что все предложенные помещения находятся в пригодном для использования состоянии. Ну, может быть, понадобится косметический ремонт.

— Вы договор в КУМИ сами повезёте?

— А какие ещё есть варианты?

— Мы можем отправить с курьером, но он поедет только в среду.

Я подумала, что не хочу стоять в многочасовых очередях. Два дня туда-сюда погоды не сделают.

— Пусть уж лучше курьер. А ключи когда можно будет получить? После всех подписаний?

— Да нет. Пройдите сейчас в семнадцатый кабинет, я позвоню — они вам выдадут.

В семнадцатом кабинете сидела девушка, сильно похожая на ту, первую, которая не знала, как со мной общаться. Выдала мне аж четыре комплекта ключей, попросила расписаться в амбарной книге.